Актер со сложной судьбой, настоящий рыцарь без страха и упрека, рассказал о своей личной жизни и новых работах в кино
— В определенный, очень тяжелый для себя период жизни вы неожиданно для многих своих поклонников стали играть крутых парней, крепких орешков, нехарактерные, иными словами, для вас роли. Вот как, например, в «Заложнице», а теперь и в сиквеле этого ставшего суперуспешным фильма — «Заложнице 2»…
— Знаете, я в то время вообще думал уйти из кино. Так что это просто совпадение. Но мне чертовски льстит, что я стал получать сценарии боевиков буквально на пороге своего 60-летия. До «Заложницы» я очень редко удостаивался такой чести. Да и тогда был уверен, что фильм не будет иметь кассовый успех, а сразу пойдет на видео. Но когда Люк Бессон предложил мне сценарий сиквела, честно говоря, изумился. Сиквелы чаще всего, чего уж тут лукавить, снимают ради повторения уже сделанного. То же, в общем-то, и с «Заложницей». Те же герои, та же идея в основе. Но я очень люблю хорошие сценарии. Сценарий — это все, что мне нужно и интересно. И в этом сиквеле я увидел для себя возможность не только побегать и пострелять, побыть крутым парнем, но и повод продемонстрировать свои непосредственно актерские способности. Съемки в Стамбуле произвели сильное впечатление. Хотя в своей жизни где я только не бывал, но этот город, где сходится Восток и Запад, бесподобен... Ну и главное — почти все люди являются родителями. Когда с их ребенком происходит что-то плохое, они готовы на все. В «Заложнице» похищают дочь моего героя. А в «Заложнице 2» она оказывается истинной дочкой своего отца и помогает ему спасти не только себя, но и его, и свою мать. Вот почему, я думаю, фильмы эти имеют такую притягательную силу. Я и сам готов ради своих детей на все.
— В фильме ваш герой дает своей дочери возможность всех спасать, хотя понимает, что это может кончиться для нее смертью, причем мучительной… Неужели решились бы подвергнуть и своих детей такой опасности?
— Думаю, что мы все можем удивлять сами себя в экстремальных ситуациях. Но детям нужно доверять. Это я знаю точно. Я бы своим сыновьям доверился. Стараюсь быть хорошим отцом для них — как умею. В моей жизни с детства присутствовал очень важный человек — католический священник. Он учил меня боксу и направлял в нужную сторону, не позволил сбиться с пути. Надеюсь, в жизни своих сыновей я хотя бы отчасти играю такую же важную роль, какую сыграл в моей собственной жизни этот прекрасный добрый человек.
— Они подростки. Тяжело справляться?
— Нет. Все подростки бунтуют против своих родителей в какой-то момент, нужно просто пережить этот период. Они все равно вернутся.
— Сыновья любят ваши фильмы, смотрят их?
— Они смотрят, но не все мои фильмы. «Бэтмена», «Заложницу» смотрели. Главный комплимент: «Это было круто». Иногда я спрашиваю их совета.
— Сыновья не хотят пойти по вашим стопам — ведь в их семье все связаны с актерской профессией?
— Не думаю. Надеюсь, что нет. Именно по той причине, которую вы и назвали.
— Правда, что вам предлагали играть Бонда, но потом отказали?
— Я сам отказался. Подумал: «А что, если в следующей серии меня кем-нибудь заменят? И как я себя буду чувствовать?»
— И все же — не тяжело быть крутым героем?
— Я с девяти лет занимался боксом, в 15 мне на ринге сломали нос, так что привык еще с тех пор ходить в гимнастический зал каждый день и вкалывать там до седьмого пота. Если нужно. Это очень дисциплинирует. Мне не трудно играть, несмотря на возраст, такие роли. Наоборот, интересно. Чувствую себя мальчишкой. Словно попал в игрушечный магазин, глаза разбегаются. Сейчас я в отличной форме. Очень хорошо себя чувствую. Хотя еще на съемках первой «Заложницы» повредил плечо, и, конечно, оно дает о себе знать. Но я справляюсь. До тех пор пока мое тело не скажет «стоп», буду продолжать. Надеюсь еще несколько лет продержаться, если, конечно, колени не подведут. Колени — это ведь главная засада для людей определенного возраста, когда-то серьезно занимавшихся спортом. Знаете наверняка такое выражение: «Как рассмешить Бога?» И ответ: «Рассказать ему о своих планах, а потом наблюдать, как судьба уводит тебя в совершенно ином направлении». (Грустно улыбается.)
— Наверное, непросто восстанавливаться. Многое вы делаете сами, взять, например, один из ваших последних фильмов «Схватка», там вообще один экшен, да еще в таких условиях…
— О боже! Вот это была крутая работа. Съемки при –40. Но я вспомнил про одного сумасшедшего британца, который решил отправиться в Антарктику поплавать там между айсбергами. Так вот он предварительно тренировался у себя дома — под холодным душем. И дошел до 20 минут под ледяной водой! Я начал с пяти секунд и чуть не сошел с ума в первый раз. Но потом привык, к концу второго месяца сумел продержаться шесть минут. Реально помогло. По крайней мере не заболел ни разу. Говорят, это полезно для иммунитета. Ну и еще говорят, что продлевает жизнь. (Улыбается.) На этих съемках — в очень суровых условиях — мы все очень сдружились. А я уже был уверен, что в моем возрасте друзей обрести невозможно. Приходит лишь четкое понимание, кто твой настоящий друг. Но оказалось, я был не прав. Мы общаемся, перезваниваемся, а ведь обычно после завершения работы все разбегаются. Наташа (Наташа Ричардсон — актриса и покойная супруга Нисона, погибла в 2009 году. — Прим. ред.) была бы очень рада. И я уверен — эти люди стали бы и ее близкими друзьями. Она часто мне говорила, что всегда нужно держать двери открытыми…
— Говорят, вы и с женщинами умеете дружить…
— Я вырос с тремя сестрами, совершенно разными по характеру девушками, привык к женскому обществу. Так что женщин не боюсь. И со всеми стараюсь сохранить хорошие отношения, даже с бывшими подругами. Я знаю, что больше всего в мужчине женщины уважают его честность, и я искренне пытался всегда быть абсолютно честным в своих чувствах и отношениях. Очень благодарен Хелен Миррен (в 80-х Лиам четыре года жил с актрисой. — Прим. ред.). Великая женщина! Она помогла мне преодолеть страхи и перебраться из родной Ирландии в Лондон. Мне тогда этот город представлялся устрашающим. Присматривала за мной, опекала, ободряла. Помню, впервые пошли вместе на ланч с ней и ее подружками. Они заказали креветки, а я их в жизни своей ни разу не видел! (Смеется.)
— В недавнем фильме «Морской бой» вы сыграли адмирала американских ВМС. И сами недавно получили американское гражданство…
— Что ж, я в каком-то смысле считаю себя пионером британского кино в Голливуде. Сейчас здесь работает много моих соотечественников, а когда начинал я, нас были единицы. Здесь мой дом, где почти 16 лет я счастливо прожил со своей женой-англичанкой Наташей, здесь родились мои сыновья. Пора уже было принимать решение. Кстати, очень эмоциональная церемония — когда я зачитывал клятву и все прочее. Что касается фильма «Морской бой», роль у меня там маленькая. И я тогда совершенно забыл, когда начинаются съемки. Проводил время в Белфасте со своими родными, вдруг звонок от моего агента: «Где ты? Почему не на Гавайях?» Я в ответ: «О чем ты говоришь, cъемки ж должны начаться в декабре». — «Да нет, в сентябре, то есть завтра буквально!» Ну я первым же рейсом улетел. Ступил на палубу знаменитого линкора «Миссури» в Перл-Харборе уже в форме адмирала и держал речь перед 500 морскими кадетами. Одним из них была певица Рианна. Мне нравятся ее песни.
— Там еще и красотка Бруклин Декер играет — модель, которая рекламирует купальники. Она рассказывала, как дико нервничала, и вы, чтобы помочь расслабиться, пригласили ее в бар на бокал вина…
— Ну да, только она со мной не пошла. Бруклин была прекрасна! К сожалению, у нас было всего несколько крошечных совместных эпизодов. Мы жили в очень красивом отеле, и я знал, что ее муж — теннисист Энди Роддик — далеко, играет на каком-то турнире. Мысль, что ей предстоит одинокий ужин в гостиничном ресторане, и подвигла меня сделать это предложение. Однако, повторяю, оно было отвергнуто. (Смеется.)
— Скажите, вы боитесь чего-то в реальной жизни?
— Да. Я ужасно боюсь американских горок. Не могу себя заставить даже думать об этой жути. Сколько раз сыновья буквально умоляли прокатиться вместе с ними. Но я говорил: «Ребята, я люблю вас больше жизни, но только не это». (Смеется.) Если серьезно, то больше всего я боюсь и ненавижу расизм. В любых его проявлениях.
— Почему-то вы ни разу не получали «Оскар». Номинированы были за роль в «Списке Шиндлера», и только…
— Надо же, как смешно — никто меня ни разу об этом не спрашивал. Многие уверены, что он у меня есть. Как раз за «Список Шиндлера». (Смеется.) Раньше я всегда вносил ясность, а теперь просто благодарю. (Смеется.) На самом деле я очень хочу вновь выйти на сцену. Все-таки я театральный актер. В Нью-Йорке живу в десяти минутах от Бродвея, но года четыре не ступал на сцену. Мечтаю сыграть в «Дяде Ване» Чехова. Очень люблю эту пьесу.
— Бытует мнение, что русские и ирландцы очень во многом схожи. Вы согласны?
— Думаю, да. И вы, и мы склонны к угрюмости, к перемене настроения. От меланхолии к эйфории. Я прав? Как говорила моя жена про меня, я отношусь к людям, для которых стакан всегда наполовину пуст. А не наоборот.
— Недавно Роберт Редфорд рассказывал, что его в очередной раз спутали с покойным уже Полом Ньюманом. Где-то в ресторане подошли и поблагодарили за соусы, которые выпускает компания, созданная в свое время Ньюманом (средства от продаж идут в благотворительный фонд, созданный актером. — Прим. ред.). С вами такое не случается?
— Вы наверняка имеете в виду неоспоримый факт, что я чертовски похож на своего дорогого друга Рэйфа Файнса. Однажды я рыбачил, и ко мне подошла женщина со словами: «О боже! "Красный дракон"! Вы играли в нем фантастически!» Я не хотел ее разочаровывать и просвещать, что играл там Рэйф. Сказал: «Спасибо большое». А как-то мы с женой жили в одном из чудеснейших отелей Парижа и встретили за чаем милую пожилую пару. Разговорились. Леди сказала, что они специально приехали из Америки, чтобы муж мог вновь увидеть пляжи Нормандии, где он когда-то воевал. Беседуем, говорим, каким эмоциональным станет это путешествие — возвращение в столь далекое и суровое прошлое. И вдруг леди берет красивое меню и протягивает мне: «Вы не возражаете дать нам автограф?» — «С удовольствием, буду счастлив». И только беру ручку, слышу: «Мы обожаем ваш фильм "Английский пациент"!» Что мне оставалось делать? Не разрушать же их эмоциональный настрой. И я подписал: «С любовью. Ваш Рэйф Файнс». (Смеется.)
